Петр Киле - Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

Во встречах лучезарных глаз сей жизни краткой
На женщин я глядел всегда как бы украдкой,
            Как с детских лет привык,
В смущеньи постигая знаки и любви язык.
    И ныне я таюсь, боясь упрека
    В назойливости старца иль порока,
Да и по следу новомодной красоты
Я не несу свои печали и мечты.
То старость ли? По внешности, возможно,
    Но это впечатленье, знаю, ложно.
    Душа моя, как чистый, ясный свет.
            А свету сколько лет?
        Он миг ликующий и вечность,
        Всей жизни этой бесконечность.

Поэзия - неведомая сфера,
Хотя она единственная мера
Для жаждущих с волнением в крови
Свободы, счастия или любви.
Она, как свет, объемлет мирозданье,
И без нее возможно ли познанье?
             И это не мечты.
В ней сущность жизни, сущность красоты.
    Ведь красота - закон и форма,
    Вещей таинственная норма.
Поэзия - ее душа и взор,
Отверстые, как счастье и укор.
    И, может, нет иной Вселенной -
    Поэзии высокой и нетленной.

Бывают дни и ночи, будь ты юн иль стар,
  В отчаянии замечаешь всюду
Все гадкое: уродство, смерть, войны пожар, -
И жить не хочется, как вдруг, подобно чуду,
  Улыбка женская иль детский смех -
     Как солнца луч иль первый снег,
И снова мир наполнен птиц веселым пеньем,
    И звезд таинственным стремленьем
    В неведомую даль миров,
Где все гармония и, может быть, любовь.
Так пробуждается душа и мир объемлет,
          Иль Богу внемлет,
  Ее обитель - вешние края,
           Поэзия, свет бытия!

    Не сотвори себе кумира.
И все ж поэт, он тайный светоч мира,
Пока он жив, не узнан чаще он,
    Чем вряд ли очень огорчен.
Ведь свет, что озарял его тоску и бденья,
Созвучья, что слыхал в минуты вдохновенья
    И сам терял в упадке сил,
    И снова дух его носил,
    Вовеки не исчезнут в мире,
    Как звездное сияние в эфире.
    Не грезы здесь, не тщетная надежда,
    Как думает сейчас, смеясь, невежда,
    А тайна творчества и бытия.
Но в чем тут суть - еще не знаю я.

Звенели чьи-то голоса свирелью,
Я знаю, над моею колыбелью.
          И первые слова
Из русской речи: «Говорит Москва»
      Услышал я, тараща глазки
          И весел, как от ласки.
Кто это говорит? Или поет...
Я с песней уношусь в полет
       И узнаю края родные,
          А это все Россия!
Так пробудился я от детских снов,
И мир вокруг был чудно нов,
С ликующей, как у пернатых, песней
        По всей стране весенней.

Мои пенаты - город на Неве,
Равнинный, в водной синеве
Каналов, рек и Финского залива,
В красе классической на диво.
А по Москве я шел, как среди гор,
Все выше поднимая взор
И уносясь под дивным небом
В дали времен, как Демон,
Прообраз дерзновенных грез,
Усыпанных шипами роз.
Иного не было у нас кумира.
Москва - вершина мира,
Куда всходил я, светел, тих,
Как ею мне внушенный стих.

Поэт исполненной мечты,
Поэт любви и красоты.
О, как мне жизнь мою измерить?
Боюсь я до конца поверить:
Все упованья дней весны
Ужели осуществлены!
Пускай неведом и не признан,
Горчей – в разрухе вся Отчизна,
В распаде ждет еще распад,
По всей Земле кромешный Ад.
В чем смысл познанья и стремлений,
От века высших вдохновений,
Поэт исполненной мечты,
Поэт любви и красоты?

Нежна, пленительно прекрасна,
До грусти, отнюдь не напрасной;
Все хорошо лишь в мире чистых грез,
А в жизни - счастье с пеленою слез.
Любви ли иль свободы ради,
Вступай в игру, как в маскараде.
Меж нами нет минувших сотен лет.
В шестнадцать ты вступаешь в свет
В роскошном платье по последней моде,
Проста, серьезна по природе.
Все кажется, сейчас заговорит,
Поднявшись, платьем зашуршит,
С улыбкой, полной восхищенья,
Предмет любви и вдохновенья.

Откуда вдруг взялась? Леса и веси!
Легко вышагивая через рельсы,
С ребенком под руку путь перешла
Пред поездом, спокойно-весела,
Со станом Афродиты, в джинсах...
Ужель богиня мне приснилась?
И снова показались: не спешат,
О чем-то увлеченно говорят, -
Вдруг, оглянувшись, побежали
И через рельсы... Нет, не опоздали.
Ах, как довольны. Рад и я.
Ликующая радость бытия!
С походкой легкой, в джинсах,
Я видел Афродиту в жизни!

Ну, чем она особенна? Проста,
Ребячески беспечна... Красота?
Лица ее я не заметил, стана
Захвачен сокровенной тайной,
Как статуи без рук и головы,
Иль туловища лишь, увы!
Но прелесть женская нам снится
И в камень можно бы влюбиться.
А тут живая, с кровью, не мечты, -
Любовь же и святыня красоты,
С игрою резвою с самим Эротом,
И мы с природой всей им вторим,
И песнь любви поем мы вновь.
Благослови нас, женская любовь!

Из света солнца серп луны,
Осколок счастья и весны
Ушедших в ночь тысячелетий...
Как одиноки мы на свете!
Несемся наперегонки,
Ликующие светляки.
Святая ночь греха и бездны.
Ко мне, ко мне, мой рыцарь бедный!
Благое счастие любви...
Ах, пламя нежное в крови!
На гребне страсти - только мука,
И счастьем кажется разлука.
Лети, беспечный мотылек,
На свет в ночи; то счастья Рок.

Как на заре сияет месяц,
Таинственен, беспечен, строг
Наряд и поступь манекенщиц.
Ура! Париж у наших ног.
У ног красавиц из России,
Как некогда, как из богинь,
Носились ножки золотые
Первейших в мире балерин.
В игре страстей одних и тех же,
С изысками мечты в одеже,
Мы обновляем высший свет,
Стареющий уж сколько лет
С игрою предрассудков, мнений
И сменой скорой поколений.

В сиянии огней Москвы-реки
Из тьмы летим, как мотыльки.
Огни Москвы - чудесная подсветка
Страстей ликующих отметка
Десятка мировых столиц
Свободы, счастья без границ.
И ночь восходит бесподобным светом,
Ликующим средь звезд приветом.
Играем сексуальность на показ,
То пляска страстная для глаз,
Вся нега пластики, без порно, -
Игра веселая бесспорно!
И сладость лучезарных битв,
И песнопений, и молитв.

Любовь вернется, как весна!
      Прекрасная страна
Взойдет в красе весенней,
Прольется лучезарной песней.
                              И Правда на Земле,
Изнемогающей во зле,
      Восторжествует снова, -
      Закон всего живого!
      И это не мечта,
Спасет наш мир лишь красота,
     Что вносит меру в страсти,
     И счастье в нашей власти.
     Прекрасная страна!
Любовь вернется, как весна.

Гомон птиц на весенней опушке.
Чьи-то годы считает кукушка.
Что же мне обращаться к ней
На исходе последних-то дней?
Только голос разносится шире,
И я снова в моем вешнем мире,
Юн, как прежде, и с грустью влюблен,
Ведь любовь, что вдали небосклон
В облаках и в лучах предзакатных,
В далях времени неоглядных,
Где была и приходит весна,
Пробуждая желанья со сна,
И порывы и мечтанья,
Все стремленья – до их увяданья.